Мнение. Леонид Заико. Повторение ошибок

«Малая и открытая» белорусская экономика не может идти по пути больших стран, следуя концепции опоры на внутренний рынок. Единственный драйвер ее роста – экспорт

Леонид Заико,

научный обозреватель

В начале 90-х годов, когда как мантру повторяли «стабилизация – приватизация» и молились на «рынок», первым шокирующим решением еще «той» власти стал закон о защите внутреннего рынка. Потом он неоднократно видоизменялся, приводя на практике к ситуациям, когда тормозили простых торговцев с декалитрами свежей сметаны, грузовики с колбасой, а на перронах появлялись стражи порядка, снимающие с поездов женщин с белорусскими «Горизонтами» и швейными изделиями.

Краткий курс ошибок прошлого

Это была классическая ошибка, и сейчас она повторяется, только в другой форме: как поворот к развитию внутреннего рынка.

Наша экономика – «малая и открытая». Она эффективно работает лишь как часть региональной и мировой экономики. И если мы больше экспортируем, вывозим, продаем своих изделий за пределами страны, то ее показатели растут.

Но когда приказами и законами тормозится вывоз товаров из страны, наступает время формирования искаженной экономики. Вроде бы хотим рынок, но при этом ограничиваем самый важный драйвер роста. А это – экспорт. И чем лучше покупают наши товары за рубежом, тем выше будет уровень жизни в стране. В то же время, чем меньше покупают «нас» на внешних рынках – тем ниже доходы и накопления.

Поэтому защищать внутренний рынок пагубно, даже если государство «любит» своих аграриев и машиностроителей, так как «сидеть» на внутренних ценах – опасно. Да, низкие цены стимулируют экспорт, но это на старте, потом идет выравнивание внутренних и внешних цен. Например, в Польше реформаторы команды Бальцеровича способствовали тому, чтобы такое выравнивание прошло быстро – за несколько месяцев. В этом принимали участие как сотни тысяч польских «челноков», так и государство, которое позволило устанавливать гибкие цены на внутреннем рынке. И у них получилось – экономика стала работать технично и конкурентно.

У нас процесс выравнивания идет уже 23 года, и пока еще не завершился. Цены устанавливают чиновники, что искажает наши стоимостные характеристики товаров. Это и есть предельно опасная, но очень распространенная ошибка. Ведь цены в малой открытой экономике определяются внешними ценами.

Пример такой ошибки можно найти в виде альтернативного использования лозунга: «Лучше 200 сборщиков телевизоров с зарплатой в $1000, чем 1000 с зарплатой $200». У нас пошли «от обратного», и через 20 лет от национального производителя телевизоров на внутреннем рынке осталось 10%.

Чтобы увидеть, как мы «защитили» свой внутренний рынок, достаточно посмотреть на сегмент потребительских товаров:

- свыше 90% продаваемых продовольственных товаров, таких как мясо, сыр, масло , хлеб и др. – являются товарами национального производства. Общий удельный вес продаж отечественных продовольственных товаров в розничной торговле составляет по итогам января-апреля текущего года 84,2%.

- почти 90% телевизоров, более 60% стиральных машин, моющих средств, парфюмерно-косметических товаров и др., продаваемых на внутреннем рынке, – это импорт.

Таким образом, рынок непродовольственных товаров мы уже потеряли, хотя в прошлом десятилетии внутри страны продавали 2/3 своих национальных товаров. Развалился и миф о стране, как о «сборочном цехе». Мы стали объектом сбыта иностранной продукции, хотя продукты питания пока на 2/3 употребляем свои. Но ситуация меняется и в этом сегменте.

Открытость и закрытость нашей экономики

Когда в защиту тезиса о том, что необходимо делать ставку на внутренний рынок, приводят сравнения с другими странами, то самые неуместные из них – сравнения с США. Да, действительно у американцев около 90% ВВП ориентировано на внутренний рынок. Но кто при этом вспоминает, что валовый национальный продукт США еще в 80-х годах наполовину создавался за пределами территории США?

Да и классификационная характеристика американской экономики противоположная – она «большая и открытая», то есть работает в рамках других экономических парадигм, к числу которых относится и формирование мировых цен. Такие страны являются лидерами в ценах, задают их общую матрицу и конкурентные значения.

Белорусская экономика потенциально имеет преимущество перед американской. Она мала, а значит, может быть более адаптивной к колебаниям на мировых рынках. При этом сигналы глобальных и региональных рынков являются ключевыми факторами развития аграрного, промышленного секторов и сферы услуг.

Поэтому мы не можем идти по пути больших стран, следуя концепции опоры на внутренний рынок, который как для США, так и для России играет решающую роль. Накопление капитала способствует внутренним инвестициям. И на это работают, в том числе ресурсные факторы: в пользу увеличения внутреннего потребления газа, нефти, меди, железа. При этом лучше продавать на экспорт готовые товары, а не сырье, поэтому курс на стимулирование внутреннего рынка для России – дорога к благосостоянию, к реально действующей, производительной экономике. Для США данный вариант также является стратегически правильным.

Такая экономическая закрытость, курс на собственный рынок для них вполне объективен. Но в Беларуси 75% затрат на создание стоимости – это материальные затраты (металл, дерево, сырье), большая часть из которых завозится по импорту, как и 99% энергетических ресурсов. И ставка на динамизацию внутреннего рынка означает увеличение покупок сырья и материалов за рубежом, что, в свою очередь, вызывает рост диспропорций между потоками экспорта и импорта.

Такие диспропорции у нас существовали практически во все «нулевые» годы, иногда превышая $10 млрд. Одновременно шел необоснованный рост заработной платы и иных доходов, что стимулировало домашние хозяйства к покупкам автомобилей, дорогих квартир, иностранной одежды, обуви, электроники, еще больше усиливая диспропорции. Слишком высокие темпы роста доходов привели к увеличению доли иностранных товаров. И парадокс состоит в том, что сдерживание роста заработной платы вело бы к пропорциональному приросту покупок отечественных недорогих товаров и продуктов питания.

В противовес этому у нас практически исчезли отечественная ранняя картошка, стали редкостью белорусские яблоки, а пенсионеры выстраиваются в очередь за дешевыми бельгийскими грушами. Уже никого не смущают белорусские томаты за Br20 000 и египетские за Br18 000. А ведь мы «своих» еще и субсидируем. И в этой ценовой действительности заложены потребительские мины будущего.

Вместо резюме

Белорусская экономика не закрытая, а открытая. Только экспорт и экспансия по продаже своих товаров и услуг дают шансы на повышение конкурентоспособности и использования временных преимуществ нашей страны в дешевой рабочей силе, которая в 2,2 раза ниже, например, российской. Сегодня каждый бизнесмен, не задумываясь, даст ответ на вопрос: куда лучше вложить $10 млн. – в импортзамещение или в производство экспортных товаров.

Стимулирование внутреннего рынка для нас – это стимулирование диспропорций. И если в Брестской области сегодня 26% предприятий убыточно, а региональный валовой продукт Могилевской области снизился за четыре месяца текущего года на 3,4%, то разве внутренний рынок их спасет? Стимулирование закрытости отлично работает в сфере услуг, при создании новых рабочих мест на основе собственного сырья и ресурсов или там, где можно развернуться малому бизнесу, частной инициативе. Так именно с этого и надо начинать. С роста активности национального бизнеса в тех зонах развития, где пока все плохо. С Могилевской области, например. И ничего лишнего: только бизнес.